это оригинал, по которому был снят фильм:
Тимофей Степаныч был мужиком основательным. В свои 58 лет он имел ровесницу жену, на бытовом языке называемую старухой, тридцатисемилетлетнюю дочь так и оставшуюся девицей, хрущёвскую «двушку» на первом этаже от завода, (полжизни в очереди стоял), шесть соток в пригороде (ещё полжизни сторожем каждое лето в садовом кооперативе), и единственную запись в трудовой книжке.
Как пришел из армии, так и крутил баранку на своём заводе. Карьеры не сделал, куда там, семь классов, но начальство его ценило за покладистость, а мужики в гараже за безотказность в плане «подменить», помочь поковыряться с машиной, и раздавить пузырь-другой по пятницам.
В смутные времена, завод вдруг перешел в частные руки жирного Кахи Бендукидзе, (точнее его холдинга) что на зарплате существенно не отразилось, но её стали давать без задержек, и на том спасибо…
Под новый год дали ему новый Камаз седельник, сей факт с мужиками обмыли, а Степаныч оттирая чёрные руки с помощью Фейри приговаривал:
- Подшаманю после праздников, и до пенсии как у Христа за пазухой.
Первого января, опохмелившись на скорую руку стаканом самогона в два приёма, и закусив вчерашним винегретом Степаныч засобирался. Нацедил четвертинку своего волшебного напитка и надёжно заныкал в бездонном кармане крытого полушубка образца конца семидисятых.
О, самогон, это отдельная песня.
Настоянный на мандариновых корках, кои, (мандарины), дочь-воспитательница в канун нового года натаскала из своего интерната для неумных детей. Тимофей Степаныч фильтровал первач по собственной технологии не без помощи собственной системы тонкой очистки автомобильного происхождения.
- Куда намылился, обещал вчера кран в кухне починить?
- Да починю мать, пойду камаза своего проведаю, форсунки…
- Знаю я твои форсунки, старые песни. Как будто нечем больше заняться первого января.
Махнул только рукой и нетерпеливо выскочил в морозный новый день нового года.
Автобусы ходили криво, и редко, благо до завода два квартала. На проходной его встретил в ж**у пьяный ЧОПовец, беззлобно икающий всем своим тщедушным телом с недоеденным солёным огурцом торчащим из накладного кармана камуфлированного бушлата.
- Ку.. ку.. куда?
- Тутутуда, в гараж, хохотнул Степаныч ласково ощущая чекушку левым локтем.
Ключ много лет у него уже был свой, и череде главных механиков вот уже четыре десятка лет с этим приходилось только мириться.
В боксе запустив двигатель, Степаныч поднял кабину и пошел открыть ворота, чтоб не задохнуться. Пока прогревался дизель, наш герой зашёл за угол отлить, и остолбенел. Ворота пожарного выезда были не заперты, и по неочищенному снегу вела колея в сторону цехов. Чуть пройдя, узрел картину. Через пролом в пристройке корпуса, какие-то ухари грузили в ГАЗ-66 болванки латуни.
Еб вашу мать! молча сказал Степаныч и попятился в сторону проходной. Там оттолкнув бухого охранника заскочил в караулку и набрал 02. Вся смена в разных позах живописно хрючила без надежды на пробуждение.
- Алло, милиция, это вас с Завода беспокоят. Тут латунь пиздят, ворота сломали и стену. Нет, на машине. Охрана? Охране не справиться. Я? Тимофей Степанович Павлов, э… шофёр. Нет, меня не заметили. Вроде.
К чести райотдела, милиция среагировала. Предприятие выполняла раньше заказы для оборонки, и по инерции объект считался важным.
- Выезжают. Будут минут через пять.
Рысцой прибежав в гараж, Степаныч опустил кабину, и стараясь сильно не газовать выехал на площадку перед боксами.
Для храбрости накатил с горла, и выпустив сизую струю из выхлопной трубы поспешил к пожарным воротам. Только б не съебались. На его счастье, за забором грохотал товарняк, маскируясь за этим шумом ему удалось внезапно подъехать к приоткрытым воротам заблокировав выезд.
Потом ему разбили одну половинку лобового стекла, потом он отмахивался монтировкой.
Потом, когда монтировка улетела, он кинул солидольный шприц в харю нападавшему. Снег окропился красненьким ?.
Потом прискакали менты пиная перед собой начкара, и всех повязали.
Добив самогон Тимофей Степаныч до ночи провёл в райотделе.
Из заводского начальства нашли только косого главного инженера, и начальника службы безопасности со следами губной помады на испитом лице.
Дома жена поджав губы гузкой пропела:
- Ну, и гдей-то это мы запровалились?
- Не поверишь, в милиции!
- От чего ж, поверю. Ничего удивительного. Знаю я твои гаражи.
- Кончай базлать, налей лучше.
- Ага, щас! Я её вылила в унитаз!
- Да ты чего мать, охуела? И посмотрел на стоящую в дверном проёме дочку одетую по ночному. Дочка криво ухмылялась.
- Тьфу бляди!
В первый послепраздничный рабочий день с самого утра, главмех прибежал из своей каморки и комкая пидорку залепетал, мол, Степаныч, тебя генеральный к себе вызывает, наверное за стекло е***ь будет, но я никому не докладывал, ты не подумай.
- Да больно ему интересно стекло, больше забот нет?
О происшествии Тимофей умолчал из врождённой скромности, да и не успел просто, честно сказать.
В приёмной, покосившись на кожаный диван, Степаныч благоразумно притулился в уголке на стуле, наблюдая как мучается секретарша, набирая что-то на клавиатуре пальцами с ногтями размером с добрую блесну. Интересно, а как она задницу подтирает только успел подумать Степаныч, как секретарша что-то хрюкнув в телефон пригласила пройти.
За столом, сидел их новый генеральный директор, хлыщ лет 35 с тонкой щёточкой усов и в запонках.
- Ну, сразу к делу. Огромная вам благодарность, за проявленное мужество.
- Да ладно, приятно покраснел наш герой, дело житейское, я чай не чужой на заводе.
- Мы тут посоветовались, и я решил. Премируем вас путёвкой. В Таиланд. И тринадцатую зарплату. Вы как-никак ветеран предприятия, самый старый сотрудник.
Тимофей Степаныч, робея от своей наглости спросил:
- А деньгами нельзя, эту, путёвку?
- Нет, вы знаете, нельзя. Тут дело такое, взаимозачёт. Мы им профнастил, они им стеклопакеты, а за стеклопакеты они им, а те нам, путёвки. А путёвки мы меняем на электроды. Дисконт 20 процентов, впрочем неважно…
- Понятно, спасибо. А где это?
- Оформляться пойдёте, там всё расскажут.
- Обождите секундочку, я распоряжусь. Поднял трубку и промурчал,
- Котик, начисли Павлову тринадцатую зарплату что? уже получил? Тогда четырнадцатую. Из моего фонда. Ты чего Б**дь, нюх потеряла? Забыла у кого сосёшь? Всё. И позвони в Пальму, путёвку будем оформлять на Павлова.
- Главбухша шалунья, словно извиняясь улыбнулся генеральный, и пожал пролетарскую руку Тимофея Степановича.
Руки кассирши в окошко протянули ведомость, расписавшись, Степаныч получил неожиданные семнадцать тысяч, и спустившись в бухгалтерию получил визиточку с адресом турфирмы. Дамы из бухгалтерии проводили его завистливыми взглядами.
Недолго думая, вышел из управления и в ближайшем продмаге взял кило водки и упаковку крабовых палок, дабы проставиться мужикам на радостях. К его удивлению, механик, уже притаранил из своих заначек стекло, а коллеги шоферюги в курилке обсуждали Степаныча. Слухи расходились быстро, как сливочное масло при Брежневе.
Дома, сообщив новость, Степаныч победно заглянул во флягу с брагой, попутно заметив, дескать можно было и на кого-нибудь из членов семьи оформить, но… Нехуй было самогонку выливать. Дочь позеленела как брезент и захлопнулась в свой комнате, а старуха всё бурчала
- Найдёшь там себе в санатории молодую, опять стыда не оберёшься.
Был грех, ещё в семидесятые ездил Тимофей по профсоюзной линии в Трускавец, да намотал там на конец. Вместе и лечились. Полгода концентратами питался, и год на раскладушке спал потом. Только из-за дочери и не развелись тогда. Но всю жизнь пилила!
- Имей ввиду, денег не дам!
- Куда ты денесся?
- Из отпускных возьмёшь тысячи полторы, и будет с тебя.
- Да ты старая вконец уже рассудком повредилась, психанул Степаныч.
- Машке шубу надо покупать, в пальте пятый год ходит, вот её никто и не берёт!
- х** ей надо деревянный покупать, да смазку… для мозгов.
На следующий день, взяв отгул он целый день провёл в бегах между ОВИРом и турфирмой, где выяснилось, что загранпаспорт будут делать месяц, и соответственно срок вылета назначался на первую декаду февраля. В голове Тимофей Степаныч прокручивал удивительные названия «Утапао» «Паттая», и ещё «Бангог» какой-то. Угораздило ж на старости лет!
Пока анкету в ОВИРе выправлял, спрашивая совета у сидящего рядом парня, разговорились. Выяснилось, что тот в Тайланде уже бывал, и посоветовал кой каких советов, от которых у Степановича с одной стороны проснулось утухающее либидо, а с другой вспомнились очереди в КВД.
- А деньги там наши берут?
- Нет, там у них свои, их надо менять.
- И много надо с собой?
- На две недели? Тебе долларов семьсот-восемьсот хватит, если не будешь по кабакам сильно трескать.
- Это ж сколько в рублях?
- Тыщ 20-25
- Ого! Прикинув заначенную «четырнадцатую» зарплату, да отпускные, на часть которых положила глаз супружница, Степаныч понял, что мотоблок в этом сезоне ему уже не светит. На книжке ещё было НЗ, в общем 25 наскребалось.
Кутить так кутить. Жить-то осталось! Так себя подбадривал Степаныч меняя рубли на валюту в обменнике. Получилось восемь стодолларовых и две десятки серо-зелёных купюр, которые он держал в руках впервые в жизни.
Вылет завтра, чемодан почти собран. Документы, фотография всё готово. Вечером, пока Степаныч менял прокладку в кране, жена чего-то там мараковала на «Зингере», а дочь сев за спиной попросила:
- Привези пап ракушек каких-нибудь, в аквариум нам в инкубатор. Я тебе фотоаппарат принесла казённый, наш. Только плёнку надо купить и батарейки.
- Хорошо.
Тут и старуха подоспела:
- Мне ничего не надо, разве семян каких-нибудь, или рассаду, цветы там…
- Ага попрусь я с рассадой, меня и в самолёт-то не пустят!
- Ну как знаешь. Я тут тебе кармашки пришила к трусам.
Степаныч критически осмотрел творение и вздохнул:
- Б**дь, но почему на жопе-то? И почему шесть пар?
Машка прыснула в кулак.
- А как ты хотел, как за деньгами лезть, что люди-то подумают, что яйцо зачесалось? И где ты там стирать-то будешь?
- Ага, жопа зачесалась оно конечно, люди подумают что всё нормально!
- Ну как знаешь. Я тебе покушать в дорогу собрала, там в холодильнике яйца варёные, сала шмат, кура варёная. Утром заберёшь, а то испортится.
- Да кормят там! Это ж не поезд.
Ещё раз критически осмотрев вещи в чемодане, Степаныч выкинул оттуда пару шерстяных носков, свитер домашней вязки и кипятильник. Потом подумал, и кипятильник оставил. Ножик, ложку и вилку деловито засунул в дырку рулона туалетной бумаги, а эмалированную кружку без сомнений заменил на гранёный стакан.
Места в дерматиновом чемодане оставалось ещё изрядно. Сунул десять пачек Беломора, потом подумал, и добавил ещё пять.
Ночью не спалось обоим. Раз пять вставал курить на кухню.
- У нас крышки для закатывания есть?
- Есть, а зачем тебе?
Подождав, пока дыхание старухи стало ровным, Степаныч молча встал, и решительно, с удивительной проворностью закатал три литровые банки самогона стараясь не греметь. Теперь полный комплект. И чемодан полный. Под утро закемарил и приснились ему почему-то негры, в Камазе без стёкол, и кидал Степаныч тавотницу как гранату в танк, и не попадал.
Самолёт вылетал вечером, а днём Степаныч сходил к себе на завод, попрощаться. Мужики по обыкновению сально шутили, но никто не мог знать тогда насколько их шуточки оказались впоследствии близки к реальности.
Загодя приехав в аэропорт Степаныч с трудом избавился от жены провожающей. Там он получил конверт с билетами и ваучерами, на котором было написано «Утапао».
В очереди на регистрацию пристроился к какому-то лохматому парню, и смущаясь попросил подсказать чего-куда, на самолёте, да тем более за рубеж летел впервые. Тот согласился.
- Ручной клади нет?
- Какой клади? Переспросил Степаныч
- Только чемодан? Тогда в багаж придётся сдать. С собой в салон только пять кило.
Вон у меня, один сидорок, лохматый открыл тощий рюкзак, в котором лежало несколько пачек Беломора, бутылка водки и сланцы.
«Наш человек, работяга небось, папиросы курит» – подумал Степаныч перекладывая в полиэтиленовый пакет из чемодана жратву и банку самогона.
- Я всё на месте покупаю обычно, да и выкинуть потом не жалко, чего таскаться-то?
«Нет, не наш человек» – опять подумал Степаныч вспомнив про шесть пар своих трусов.
Таможенные и пограничные формальности прошли нормально, за исключением того, что отбрали нож.
- На обратном пути заберёте, сказал заёбанный таможенник ничуть не удивившись продуктовому набору в пакете.
- Наконец симпатичная пограничница шлёпнула штамп в девственный паспорт, и пожелала счастливого пути.
В накопителе лохматый с хрустом свернул голову с бутылки и предложил отметить переход границы. Отчего ж не отметить, кивнул Степаныч доставая в свою очередь стакан и пару яиц.
В общем, когда сели в пузатый 86 ИЛ пузырь наполовину опорожнился. Всё было в диковинку и неизвестность приятно возбуждала. Пережив взлёт и с восторгом пялясь в иллюминатор Степаныч тихонько матерился от переживаемых впечатлений.
Лохматый переобувшись в сланцы, вновь активизировался. Ну давай дюзнем за эшелон. За эшелон так за эшелон, подивился Тимофей Степаныч железнодорожному термину. Потом пили уже самогон за «миллион на миллион» видимости, под еду, которую прикатила стюардесса на тележке. Часть харчей пришлось припрятать, есть не хотелось уже, а оставлять? Такого Степанычу даже в голову не могло придти.
Бессонная ночь, треволнения и поллитра спиртного сделали своё дело. Степаныч уронил подбородок на грудь и провалился.
Проснулся оттого, что заложило уши. Бодрый голос попросил поднять спинки и пристегнуться, и Степаныч засуетился стараясь чтоб не пролить пристроить ополовиненную банку самогонки с дырками в жестяной крышке.
- Не кипешуй, это Карачи
- Чего?
- Карачи, Пакистан. Тут постоим пару часов, и дальше полетим – зевнул лхматый.
- Понятно. Хм, у меня тёща была, царство ей небесное в Пермской области из деревни Карачки. Там и окочурилась.
Степеныч, ерзал-ерзал, потом вопросил. Как бы дотерпеть-то до конца, ведь уссусь.
- Сейчас уже поздно, как сядем, в конце салона сортир.
- Странно, в поездах на стоянках запрещено… неужто на бетон всё льётся?
- Да нет, выкачивают потом.
- Ясно, значит так с говном и летаем.
Лохматый согнулся пополам, и произнёс:
- Весело батя с тобой, наверно вместе и поселимся. А то дадут какого-нибудь ботаника, не накуриться, не морковь притащить.
- Да, с некурящим-то конечно сложно. Про морковь спрашивать не стал, мало ль какие там у них правила против овощей.
За окошком самолёта была ночь, люди время от времени промелькивали в чужой форме, а то и вообще в ночных рубашках. И с автоматами ещё заприметил. Стало душно.
В общем, опять взлетели, опять накатили, поели, допили, поспали, и проснувшись Степаныч обнаружил под крылом море, ослепительное отражавшееся от него солнце, и острова, и зелень берегов. Лето! Полушубок-то не додумался старой отдать, с досадой покривился Степаныч, теперь таскайся.
Наконец сели. Спустившись с трапа, Степаныч мгновенно взопрел, шапка меха кролика была явно лишней. Пот заливал глаза, и подойдя к автобусу Степаныч не обнаружил в нём ничего, хоть сколько-нибудь напоминающее дверь. Подняв глаза, обнаружил ржущих в окне людей. Среди них и Лохматый.
- Хуль вы скалитесь! И пошел туда, куда тянулся народ. Дверь была слева, водитель справа.
Ясно, япошка праворукий, сам рассмеялся Степаныч, и во все глаза уставился на поодаль стоящие пальмы ранее виденные только в телевизоре.
- Слава Богу, добрался!
В небольшой аэропорт аэродрома Утапао набился весь самолёт. Все чего-то орали, махали руками, какими-то бумагами. Степаныч как неприкаянный прислонилсяя к огромному кондиционеру, и снова надел шапку. Замёрз. Голова кружилась, во рту было сухо.
Неожиданно как из под земли выскочил чувак с Полароидом, и залопотал, мистер фото фото давай давай, и было дело нацелился. Степаныч перепугано стащил шапку приглаживая волосы, но опомнился:
- Иди на**й китаёза, чего тут фотографировать у стены, у меня свой есть аппарат в чемодане.
«Китаёза» видимо уже много раз слышал это выражение и отвалил.
Тут подскочил Лохматый, и притащил невесть откуда багаж.
- Ты чего тормозишь, отец! Давай фотки и паспорт, я за тебя эту байду заполню. Да сними ты шапку, трамбуй в саквояж.
- Не влезет.
Степаныч рассупонил чемодан, и стал укладывать туда оставшуюся жратву из пакета. Лохматый молча отобрал у него паёк, и выкинул в урну.
- Во-первых, могут не пропустить, (соврал не моргнув) а во-вторых, ты в Тае, забудь про колбасу. Нда, места не прибавилось. Давай сюда чего-нибудь.
Степаныч отдал папиросы и оставшиеся две банки самогона. Места хватило как раз в аккурат для шапки, пиджака и полувера. Содержимое рюкзака же Лохматого теперь напоминало багаж спившегося растамана.
- Доставай десять баксов.
- У меня нету!
- Как нет, у тебя кредитка чтоль?
- Нет, доллары
- Ну я и говорю доставай десять
- Аа, так бы и объяснил.
Степаныч с мучительной физиономией засунул руку за поясницу, и начал там ковыряться. Чертыхаясь выудил свёрнутые бабки, и отмусолил чирик. Купюра была влажная.
- Даа, запугали русского туриста… из какой же.. полости ты их добыл… протянул Лохматый. Пошли Степаныч, сдаваться.
- Куда?
- Шутка.
Быстро проскочили всю волокиту и выдавились в зал прилёта. Он же зал отлёта. Там толкалось ещё 350 человек на регистрацию на обратную дорогу.
- Я хуею с этих русских!
- Ого Степаныч, ты я гляжу уже адаптируешься! Пошли трансфер искать.
У выхода стояла высокая дива с изумительным разрезом глаз и юбки. В руках держала листок. «Пальма».
- Здасвуйтеее, проходите в наш самый красивый атобус розовый с делфиинамиии..
Лохматый, причмокнул, хорошее начало.
- Первое внятное тайское лицо, и сразу ледибой.
- Кто?
- Ну транс
- В смысле?
- Ну мужик в бабу переделанный
- Пидораст чтоль?
- Не заморачивайся, потом объясню.
Степаныч до того вывернул голову на диво, что чуть не угодил под мотоцикл переходя дорогу.
В автобусе работал кондиционер.
- Ну ты пока охлаждайся, а я пойду пива пошукаю. Степаныч во все глаза озирался рассматривая бунозелёные кусты и мелковатых людей на улице.
- Знакомься. Сингха. Лучшее пиво в этих краях.
Тронулись. Степаныч чуть не захлебнулся пивом и вцепился в кресло. Автобус ф**ачил по встречной. Пережив культурологический шок, вытер испарину. Страна наоборот. Мужики переделаны в баб, зима в лето, дороги шиворот навыворот. Чудеса.
Мимо мелькали пейзажи. Степаныч отключил мозг, чтоб не свихнуться, и тупо потягивал пиво. Где-то слева замелькало море. Это вывело его из оцепенения. Только вчера… а сейчас… и опять отключил мозг.
Наконец начали подъезжать к какому-то городу. Людей, мотоциклов и машин становилось всё больше. К счастью, Камелот в списке выгрузки пассажиров стоял первым, и Степаныч вошел в прохладу отеля. Таких изысков ему видеть не доводилось. В фойе к ним подскочила девушка-блондинка, русская, и затараторила:
- Я ваша помощница, на весь срок пребывания. Сейчас вы получите ключи от номеров, приведёте себя в порядок, и я вас буду ждать здесь, в лобби через час. Будем записываться на экскурсии.
Степаныч тронул за рукав Лохматого:
- Это тоже..полупидор?
- Да нет, это наша, с Тагила
- А что такое лобби?
- Предбанник по английски.
Поднялись в номер. Лохматый показал как обращаться с дверью. Апартамент казался декорацией из сериала. Степаныч развесил наконец свои манатки в шкаф и разложил тряпьё по полкам. Достал тапочки, тренировочные штаны и футболку с надписью Олимпиада 80.
- Да, прикид не фонтан, выходя из ванной, оценил Лохматый. Ну что, погнали менять деньги, да прибарахлимся.
Спустились вниз, на рецепшен Лохматый подозвал админа и проинструктировал Степаныча что такое сейф, и как его эксплуатировать.
- Это надёжнее, чем карман на жопе. И ещё, ключ надо кидать в эту дырку, когда уходишь. А когда приходишь, запомни три волшебных слова: «сри сри сри», это номер нашей кельи. 333. И ключ тебе дадут. Если не дадут, значит я там.
В ближайшей менялке Степаныч поменял сто долларов получив почти четыре тысячи местных батов.
- Крестик на бумажке поставь, и потихоньку подсекай, как чего делать. Я с тобой всё время не смогу ходить. Кроме «иди на**й», выучи ещё пару-тройку слов. Ес-да, ноу-нет, Камелот-домой. Синга-пиво.
Поехали одеваться.
- А экскурсии, она ж там ждёт.
- Да она заебёт ещё с этими экскурсиями. У тебя чего написано в путёвке? Крокодилья ферма, Бангкок и ещё чего-то. Ну и хватит. Или сам решай. Но переодеть тебя надо обязательно, а то даже тук-туки шарахаются.
Запрыгнули в пикап, который и оказался тук-туком, и поехали куда-то. Выяснилось, что в Биг-Си.
Прижимистым мужиком Степаныч никогда не был, и полностью положившись на лохматого младого товарища, как выяснилось по имени Сеня, стал обладателем:
Шорт, нескольких разных футболок, бейсболки, плавательных плавок, модных сандалий с открытой пяткой, солнцезащитных очков и так по мелочи кой чего. Тут же переодевшись, Степаныч стал напоминать стандартного европейского туриста преклонных лет, благодаря седине.
- Бабка б меня увидела, и охуела. Вези меня Сеня домой, спать.
- А обед?
- Сил нет, башка сейчас лопнет.
- Ладно, я тебе тук поймаю, Камелот увидишь, жми на кнопку. Водителю отдашь три монетки по десять. Я пока ещё прошвырнусь, и чего-нибудь вкусненького на закуску прикуплю.
- Доехал без приключений, водительский стаж позволял быстро схватывать ориентиры в незнакомом городе. Шофер взял монеты, и вопросительно прогундосил «мани-мани»
- Иди на**й, ес, ноу, камелот!
Тот понял и уехал..
- Сри сри сри! За стойкой тоже поняли и выдали ключ.
В номере Степаныч, вскрыл банку, хлебнул добрый глоток, занюхал бейсболкой, и помывшись завалился спать.
Проснулся он от каких-то звуков, за окном и комнате темно. Прислушался, вроде не по-русски говорят (а говорили буквально следующее)
- Be not frightened it has died.
- Why?
- To suck my girlfriend!
- Fantastisch!
- I so cannot!
Степаныч нащупал коробок, и чиркнул спичкой. Не сразу поняв, но идентифицировав обращённую к нему голую задницу прошептал:
- Сеня, что с тобой! Или ты ебёшь кого?
Раздался слабый визг, и потом звук, будто кто-то подавился
- Скорей меня
- ?
- Шутка, лежи, мы уже кончаем…
Степаныч деликатно отвернулся, и дождался пока они там перестали вошкаться. Всяко бывало в его шофёрской карьере, и плечевых по трассе на своём веку перевидал, но так, чтоб…
Наконец хлопнула дверь, и Сеня зажёг свет.
Слушай, лохматый, имей совесть в конце концов. Я тебе больше чем в отцы гожусь, а ты кого-то прёшь на соседней койке не по русски как-то.
- Не обижайся, лиха беда начало, надо ж было отметиться, решил тебя не тревожить, ну не будить же! Я думал и на тебя взять морковку, да подумал, вдруг тебе неохота, или не можешь..
- Как это не могу, зубы все на месте, но я б мяса навернул, или рассольнику лоханку, а не морковь.
- Степаныч, морковка, это девушка, тайка, которую… с которой…
- О как! Нет, Сеня, я однажды привёз триппера, хватит!
- Эх древность, придётся осваивать презерватив
- Гандон!? Да ни в жисть!
- Ну как знаешь, придётся начать с массажа. Одевайся, будет кусок мяса и рыбы. Самое наше время.
- Самогону твоего примем? Я тут ананас притащил.
- Отчего ж не принять!
Врезали. По полстакана, закусили.
- Хм, совсем другой вкус чем из банки.
- Во-во! С морковками та же Х**ня, вроде, баба как баба, но совсем другой цимес. Потом поймёшь.
- И.. не уговаривай. Я этот гандон даже и в руки не возьму!
- Оригинал, любишь чтоб за тобой поухаживали? Сеня заржал.
- Тьфу на тебя.
Вышли на улицу, как в парник. Вечер ближе к ночи до неузнаваемости изменил город, в воздухе витала смесь запахов, пробка перед гостиницей была плотнее, чем днём.
- Куда идём-то?
- На Вокинг Стрит! В пучину порока и кайфа.
По узкому тротуару свернули в неширокий переулок, и пошли мимо рядов мотобайков и макашниц, всё кругом мигало, пело гремело .
- Запоминай. Наша улица – Секонд роад. Ей параллельно, мы к ней идём, Бич роад, вдоль моря. Движение одностороннее, потом разберешься.
Степаныч почти не слушал, во все глаза таращась по сторонам. Проходя очередной раз мимо какоё-то еды, Степаныч зажал нос:
- Как будто кто-то умер, а потом сдох.
- Привыкай, это Тай!
Зашли в какой-то ресторан. Прямо через перила Настоящее Море и теплоход в огнях. Сеня назаказывал всякой всячины не отвлекая Степаныча от его прострации.
- Ебаные форсунки, дай тебе Генеральный Бог здоровья.
- Что? Переспросил Сеня
- Да так, благостно на душе.
- Пить что будем?
- А что ты то и я.
- О кей, я виски закажу.
Принесли кучу тарелок, и квадратную бутылку Ред Лейбла.
Налили, чокнулись. Степаныч крякнул и подняв бокал произнёс:
- За латунь!
- Сильно! Лучше и не скажешь! Хоть и не вполне понятно.
- Потом как-нибудь поведаю. ( а про себя подумал, надо будет тем жуликам передачку заслать, ананасов пару штук) А мой-то самогон, покрепче будет!
- Тут ты прав, твой бурбон вне конкуренции
- Сам ты бурбон, балабол, у меня очистка, настой!
Так за разговорами, они доели допили, попутно Сеня постепенно втолковывал «чего тут и куда» Степаныч раздобрел, и поглядывая округ себя даже, по-моему, смахнул скупую слезу счастья.
-Ну, чего, погнали? Отступись, я угощаю сегодня! Рассчитываясь отвел руку Сеня.
- Пошли в Гоу-гоу!
- Куда?
- Пошли пошли!
Не мудрствуя, завернули в ближайшую подворотню, откуда их затащили буквально в мигающую темноту. А там…
Шесты, девочки в трусиках и без, Пару штук сразу облепили Степаныча, что-то лопоча. Тот вырывался, и весь покрылся потом.
Сеня наблюдая тащился. Потом выдернув из объятий вывел Степаныча на воздух. Тот вращая глазами закурил папиросу, ломая спички. Потом затянувшись прикрикнул:
- Ну и хуль стоишь! Показывай, где тут гандоны продают?
- ИЕЕССС!!! Не торопись успеется, пойдём прошвырнёмся.
Поддатый Степаныч, совсем расслабился, с его лица не сходила блаженная улыбка. А после очередного захода за стойку бара, он вообще перевернул бейсболку козырьком назад.
Так они шлялись по барам ещё часа полтора, после чего в 7-11 прикупили всякой еды и бутылок-банок, не забыв про резину.
Просветлённый Тимофей Степаныч по пути домой в тук-туке обжимал морковку, называя её почему-то Зинкой, а Сеня, с пакетами сидел напротив в одиночестве, переполняясь гордостью за свою миссионерскую деятельность.
- Сколько мне ей дать-то потом?
- Триста на стойку рецепшен, и семьсот морковке, подходя к дверям научил Сеня. Держи пакеты, развлекайся. Я пойду мариванну поищу, часика через два подгребу. Удачи!
Сонному тайцу Степаныч подмигнул, и хлопнув три сотни об стойку выложил:
- Сри сри сри, и триста за морковь.
Морковь изображала саму скромность, а Степаныч почуял себя лет на сорок моложе. Уже в лифте подумал, ну Сенька ушлый конь, какую-то Марию Ивановну побежал искать, всё мало ему…
Лирически-медологическое отступление:
Дабы не вдаваться в сферу интимных отношений героев, и залипнуть на этой теме, произведение носит всё таки изначально повествовательно-исторический характер, а отнюдь не эротический, опустим подробности соития и будем придерживаться впредь избегания (по возможности) описаний постельных сцен.
Единственное, что стоит упомянуть, это критический уровень тестостерона в организме Степаныча, и его потребность нагнать упущенное за годы Советской власти, а равно пуританскую деревянность его престарелой супруги.
Как и обещал, Сеня прибыл через пару часов, когда дебютная партия Степаныча была с блеском исполнена дважды и потом ещё сольно на бис, на флейте. Наш герой сидел в плетёном кресле закинув ноги на столик, и глядя на подсвеченный голубой бассейн, тихо грустил с бутылкой Баккарди. Его переполняли двойственные эмоции. С одной стороны, он находился в посттравматическом шоке. Нет, со здоровьем было всё в порядке. Травма была душевная. Её можно обозначить в одной краткой фабуле: «Какого х*я я всю жизнь отдал коту под хвост». С другой стороны, чувство вины. Вот вину-то он и заливал.
- Степаныч, ты я гляжу на буржуйское пойло соскочил?
- Понимаешь, Сеня, я как посмотрю на свою литровую банку с самогоном, как будто в те старые тапки обуваюсь. Не хочу.
- Понимаю, проходили. Тебе ещё предстоит абстинентный синдром
- ?
- Отходняк, проще говоря, от Тая. Ты будешь готов заложить последнее, чтоб вернуться сюда. И я тебе завидую.
- Я уже хочу вернуться, хоть и суток не прошло.
- Ладно хватит сиськи мять, где твои «старые тапки»?
- Веришь нет, выкинул на**й, как только проводил Ли
- Ого, вы близко познакомились! Я самогон имел ввиду.
- Самогон в холодильнике. Познакомились, мы с ней говорили долго… телефон вон на пачке записан. Позвонишь ей завтра?
- А сам-то чего, улыбнулся Лохматый, вы ж говорили!
Степаныч только вздохнул. Чокнулись, помолчали.
- Ты свою Машку-то нашёл?
- Кого?
- Ну эту, Марию Ивановну
- А, да, взял пакет. Сеня вытащил полиэтиленовый квадратик с «ручейком» застёжкой.
- Это что?
- Трава
- Семена?
- И семена там есть
- Надо будет бабке взять, в палисадник.
- Это Степаныч для курения трава
- Ты наркоман?
- Нет. Я, не буду читать лекций, а от тебя выслушивать нотации. Это Тай.
- Да дело твоё, травись.
Сеня уже начал засыпать, как вдруг Степаныч спросил:
- Дашь попробовать травы своей?
- Да Тимофей Степанович, торкнуло тебя сегодня не по детски…
- Это Тай… устраиваясь поудобнее сказал Степаныч, и вырубился как двадцатилетний.
Утром Сеня проснулся в хорошем расположении духа, и обнаружил Степаныча на балконе, где тот делал зарядку, ухая и фыркая.
«А мужик-то ещё хоть куда!»
Пошли на завтрак.
- И чего, жри сколько влезет?
- Гавно вопрос!
- И никто не залупится?
- Только с собой нельзя.
- Даааа, столовая что надо, сказал Степаныч ставя перед собой две тарелки наполненные едой с горой.
Сеня попивая кофе, наблюдал за попытками Степаныча всё умять.
- И если недоешь, никто тебя не осудит…
- Всё. Больше не могу. Гады, нет чтоб поставить тарелку с кашей, и стакан чая.
А планы на день были такие. Сеня ушёл дальше спать, Степаныч, в свою очередь, натолкнувшись в лобби на гидшу, засобирался в парк миллионолетних булыжников и крокодайловую ферму.
Там он извёл поплёнки ни разу сам не прикоснувшись к фотоаппарату, вручив его какой-то девчушке. Снимки из серии «Я у пальмы» «Я кормлю крокодилов курятиной» «Я сижу рядом с живым тигром» «Я сижу на крокодиле»» «Я ем крокодилятину» «Я покупаю всякую хуйню в сувенирном ларьке» и напоследок «Я чуть не наебнулся на ступеньках автобуса».
Вернувшись в гостиницу Степаныч обнаружил записку «Уехал на Джомтьен загорать, буду часа в 4» , решил и сам окунуться в море, впервые в жизни. Что и осуществил. Прогулявшись на городской пляж, побултыхался, выпил пива, добил плёнку: «Я около моря» «Я в море» «Я с каким-то тайцем» который конечно оказался китайцем, ибо их как привели толпой, так и увели под конвоем. Подмывало его и на мотоцикле прокатиться, да побоялся. Решил потом у Сени инструктаж получить. Зато немного покрутил педали «гидропеда», как его метко окрестила некая тётка 68 размера обмазанная кремом словно тушка курицы перед духовкой.
Поняв, что сгорает, Степаныч оделся и побрёл куда глаза глядят. А глядели глаза во все стороны одновременно. И наткнулись на нечто, что не могло не привлечь внимание. Стоит джип. С открытым верхом. Красивый, как в кино. А из под джипа торчат грязные ноги. И так наклонялся, и эдак, потом не выдержал, подстелил разорванную коробку и полез. Не удержала шофёрская душа от корпоративной солидарности. Ошалевший таец от возникшего ниоткуда фаранга попал себе молотком по пальцу.
- Ну что ж ты делаешь, нехристь! Переебать бы тебе этим карданом по хребту!
Степаныч ловко произвёл все необходимые манипуляции.
- Так, ты теперь держи снизу коробку, а я там наверху. В общем, не углубляясь в детали, Степаныч ещё часа полтора руководил процессом. С механиком понимали друг-друга интуитивно. Когда в очередной раз он вылез из под машины, обнаружил, что за ним наблюдает с десяток пар любопытных местных глаз. Среди них был прилично одетый таец с двумя телефонами, явно начальство.
- Ну чего пялитесь, заводи!
«Начальник» что-то спросил, Степаныч понял только слово толи фром, толи хром.
- Вижу что хромированная, как перила в борделе, а клапана надо регулировать!
Тот улыбаясь закивал, и сложил руки лодочкой у груди.
- Ладно уговорил, попозжа приду, меня Сёнька ждёт, уже четыре часа на дворе.
«Начальник» махнул рукой, и подозвал мотобайк с водителем в красной жилетке. Пригласил, садись мол! Степаныч вытирая руки ветошью, вот за это спасибо, подбросите до дому.
- Камелот!
В номере, Сеня лежал в клубах дыма, и смотрел телевизор.
- Фу тряпками, какими-то воняет!
- Пошли Степаныч, обедать, я тебя познакомлю с супом Том Ям.
В небольшой кафешке, вытирая слёзы и сопли Степаныч, запивая пожар пивом матерился:
- Ебаные папуасы, как же они его жрут? Им же можно аккумуляторы заливать вместо электролита. Но вкусно.
Потом рассказав Лохматому про свои похождения, уговорил его вернуться, к джипу.
- Степаныч, тебе делать что ли нехуй? Ты хоть помнишь, где это?
- Помню, там напротив голая баба над крыльцом и написано «GO» Степаныч неумело на салфетке нацарапал две буквы. Да тут недалеко, пять минут на мопеде ехали.
- Нда, ориентир просто уникальный. Ну пошли, кулибин.
Я уже говорил, с ориентированием у Степаныча было всё в порядке, и двигаясь от пляжа, они пришли к рентовальной конторе. Степанычу обрадовались как родному. Ещё бы, головка блока была снята, и вокруг капота собрался консилиум.
- Ну-ка черти, чего тут у вас?
В общем, пока они ковырялись в машине, Сеня успел поговорить с управляющим, и выпить предоставленного пива. Всё, готово вроде, прислушиваясь к движку и вытирая пот сказал Степаныч.
- Ну ты монстр! Эта трахома у них уже три месяца не фурычила! Тебе разрешается взять её бесплатно в аренду на три дня, только бензин за свой счёт. Я так думаю, тест драйв, не просто халява. Видимо с расчётом, что продиагностируешь, чего там ещё надо ремонтировать.
- Да я и прав-то не взял, и на праворукой не ездил, да движение не такое, даже и не уговаривай!
- Степаныч, ты вроде и презерватива до вчерашнего дня не держал?
- Ха, сравнил х** с коленвалом! Там я если и обмишурюсь, то только сам. А здесь, и тебя угроблю и себя, и этих пешеходов косорылых с десяток до кучи.
- Права не нужны. Поехали, потренируе%E
- Права не нужны. Поехали, потренируемся, я тебе подскажу.
- Подсказывальщик, сам-то водишь?
- Только мотобайк… но правила уразумею
- Подведешь ты меня под монастырь, Сеня. Ну чего стоишь, пиздуй за плёнкой для фотопарата, мужики-то охуеют в гараже.
(А сам, холодея от предвкушения приспосабливался в кресле, поправляя зеркала)
Сёма молнией метнулся в контору, чего-то там оформил, и запрыгнув на пассажирское кресло скомандовал:
- Ну что по бабам?
- По хуябам! Заправиться надо сперва, и помыться. Я потный как сплошная подмышка, и грязный.
Как скажешь, шеф!
--------------------------------------------------
В принципе, доехали нормально, за исключением того, что Степаныч пару раз включил дворники вместо поворотников, и рефлекторно, на светофоре прикурив беломорину бросил спичку Сене на колени, и потом туда пепел стряхнул. У отеля Степаныч заглушив двигатель оттёр пот:
- Вся жопа мокрая, переучиваться-то! Машина конечно красивая, спору нет. Но, сдаётся мне, пустышка. Слабовата. Не думаю, что сильнее УАЗика нашенского, да и передок-то туфта! Нету!
- Степаныч, дарёному коню и кобыла невеста! Пляжный джип, морковь возить и фотографироваться. Это тебе не трубы возить в длинномере.
После недолгого моциона, прихватив деньжат и фотоаппарат, Сеня со Степанычем выехали в южном направлении. По пути залив горючего, Лохматый решил ознакомить своего «напарника» с окрестностями, и провести мобильную рекогносцировку, что и как изменилось в ландшафте с момента прошлого посещения Паттаи.
- Сейчас направо, и ориентируйся на ту башню.
- Телевышка?
- Нет, гостиница, форсу много, а толку мало. Вокзал-вокзалом. Народу дофига, из них половина наших. Одно что аквапарк, да и то, ниже среднего, проходной двор. Пойдём наверх поднимемся, вид замечательный.
Заплатив, поднялись на смотровую площадку. Степаныч по обыкновению всучил фотик Сене, в итоге свои «Я в лифте» «Я на верхотуре» получил. Там привязывали кого-то в подвесную систему, но Степаныч наотрез отказался, мотивировав тем, что от высоты у него яйца сводит судорогой. Аргумент про гандоны не сработал. Так и спустились как инвалиды в «стакане».
- Ух, ты! А это что за сваезабивалка?
- Это машина для делания абортов.
- Да ну!
- Точно тебе говорю, садится туда баба, скажем беременная от нескольких минут, до нескольких месяцев. Её подкидывают несколько раз, и всё. Как не бывало. И ещё долго не будет.
- А мужики? А у мужиков член делается на несколько сантиметров длиннее. Но тоньше. И пломбы с верхних зубов вылетают.
- Балабол!
Степаныч постоял около аттракциона, потрогал языком мост на верхней челюсти за который два ЗИЛа отсева привёз соседу по приусадебному участку, и решил не рисковать.
- Поехали Степаныч искупнёмся, благо солнце садится, и куда-нибудь завернём поглубже пожрать. От толпы подальше.
- Показывай.
Поскольку сравнить было не с чем, вода южнее Джомтьена показалась нашему герою верхом кристальности и тёплости. Сидя в полосе прибоя, зажав мундштук папиросы, Степаныч тоном прожженного морского волка выдал:
- Зимой здесь наверно шторма…
Сеня захлебнулся пивом, и апеллировать не смог.
см. продолжение
Отредактировано robinspb (2007-09-08 22:15:24)
) Точно.. нужно сделать кому-то подарок с фантазией, а потом долго смотреть смеясь как оподарочный будет с этим разбираться 
